Друзья в один голос называли Рида и Делфин Кракофф безумцами. Как же так, респектабельный человек, президент известнейшей американской компании Coach (мебель и аксессуары из кожи), вместе со своей не менее респектабельной женой, дизайнером, – и вдруг покупают на Манхэттене какую-то развалюху! Да рядом с этим заброшенным, искореженным зданием любому приличному человеку и стоять-то стыдно! Ни один уважающий себя архитектор и близко к нему не подойдет!
Рид Кракофф вспоминает, что техник из телефонной компании поначалу вообще наотрез отказался работать – по его мнению, в этом на ладан дышащем доме было просто опасно находиться. “А мы с Делфин торжествовали, – смеется Рид.– Ведь мы наконец нашли именно то, что так долго и, казалось, тщетно искали: гигантское пространство с невероятным потенциалом для дизайнерских экспериментов”.
Между передним и задним фасадами мало что сохранилось. Но то, что осталось – например, старинные дубовые полы и девять каминов восемнадцатого века, – создавало такую среду, о которой и мечтали супруги Кракофф: насыщенную памятью прошлого, со своей большой историей. Теперь оставалось только наполнить эту среду новой жизнью.
Хозяева сразу договорились, во-первых, избегать “резких движений”: сдержанность и еще раз сдержанность. И во-вторых – находить компромиссы между разными стилями, не ударяться ни в роскошь старины, ни в декоративные изыски, ни в современный минимализм.
Рид и Делфин сами спроектировали не только всю фурнитуру (ее изготовили потомственные французские мастера), но и несколько предметов мебели – например, столы из лазурита и полированного никеля. Правда, полностью выдержать свою вторую договоренность – о стилевых компромиссах – хозяевам не удалось.
В мебельной коллекции супругов Кракофф, которая и определила структуру всего интерьера, тон явно задают вещи французских дизайнеров 1920–1940-х годов и особенно мастеров ар-деко. Об этом свидетельствует “смысловой центр” дома – огромная гостиная с двумя креслами Жак-Эмиля Рульманна, стулом Марка дю Плантье, ширмой Жан-Мишеля Франка… Впрочем, не только гостиная: стулья Рульманна есть и в библиотеке, а в хозяйской спальне у почти пустой стены гордо стоит кресло Жан-Мишеля Франка.
“Только не думайте, что наша мебель – музейная коллекция, привязанная к какому-то времени, – оправдывается Рид. – Мы просто покупаем вещи, которые нам нравятся, и придумываем, как вписать их в “схему” всего здания. И кстати, большинство предметов приобреталось по ходу реконструкции – это позволило нам выстраивать интерьеры комнат вокруг главных, “центральных” вещей”. В качестве примера хозяин приводит обстановку студии своей жены, где главенствует длинный биоморфный стол Марка Ньюсона, примостившийся у еще более длинного дивана B&B Italia. И увлеченно рассказывает, как им с женой удалось найти консоль Жана Пруве, ранний столик Джорджа Накасимы и ковер Анри Гонса, на котором изображен партер французского регулярного сада.
“На заброшенных провинциальных складах и малоизвестных аукционах можно обнаружить удивительные вещи”, – улыбается Кракофф. Что касается хозяйского собрания живописи, то оно вполне тянет именно на “музейное”. Почти вся коллекция состоит из картин американских художников – представителей абстрактного экспрессионизма 1950–1960-х годов.
Пространство внутри дома выстраивалось вокруг оштукатуренной лестницы, которая поднимается с первого этажа к студии Делфин на самом верху. Работая над планировкой комнат, хозяева решили пренебречь формальностями. Вместо столовой они спроектировали небольшую комнату для завтраков, выиграв пространство для библиотеки. На первый взгляд, библиотека получилась слишком уж большой, но – “она ведь не на показ делалась, – объясняет Рид. – Взгляните на полки: почти у всех книг потрепанные корешки. Конечно, наши гости недоумевают, не находя привычной столовой, но ведь мы делали дизайн не для гостей, а для самих себя. И то, что в итоге получилось, полностью нас устраивает”.

Источник: http://www.admagazine.ru/inter/72828_dom-na-mankhettene.php